В институт МИЭК приходят обучаться люди разных профессий, вероисповеданий, с разным мировоззрением и жизненным опытом, и у большинства из них мы наблюдаем два интересных феномена.

Первый заключается в том, что они легко верят всему, что им говорят. Они не сомневаются в том, что им говорят правду. Если человек психолог, то это закрепляется еще современной психологической литературой, утверждающей, что у каждого своя правда. Второй феномен выражается в том, что они уверены, что видят окружающий мир таким, какой он есть.

Для нас это было поводом задуматься о том, насколько эффективной будет их работа в консультировании других людей, насколько ясно и неискаженно они смогут слышать и понимать клиента, насколько точно и безошибочно они смогут ориентироваться в разных ситуациях, которые происходят в их жизни. И покуда мы сталкиваемся с этими двумя феноменами, мы решили, что перед тем как изучать феноменологические идеи, для слушателей нужно создать условия для восприятия этих феноменологических идей, т.е. для становления феноменологического сознания.

И в наших обстоятельствах мы предлагаем слушателям пройти предварительные шаги и сделать это параллельно в нескольких измерениях. Первое: стать более осторожными в своих суждениях и не торопиться с выводами. Второе: научиться отличать рассказ о реальности от самой реальности. Третье: научиться обращать внимание не только на то, что говорит человек, но и на то, как он говорит и что при этом делает.

Мои коллеги наблюдали неоднократно, как феноменологическая редукция использовалась как техника в работе психолога. Мы считаем, что если предварительные шаги будут пройдены, то это предотвратит использование феноменологических редукций как всего лишь очередных техник или методик.

И на занятиях мы начинаем с зарождения сомнений у слушателей относительно того, что они слышат, видят и чувствуют. Для этого мы им показываем фильмы, в сюжете которых одно событие рассказывается по-разному несколькими людьми. Фильм действует одновременно и терапевтически, и как обучающий фактор. К примеру, мы смотрели фильм «Расемон» режиссера Акиры Курасавы. Посмотрев экранизацию первой версии событий от лица первого рассказчика, слушатели легко в это верят. Посмотрев экранизацию второй версии событий от лица второго рассказчика, который рассказывал совсем по-другому, слушатели начинают задумываться, а где же теперь правда, пытаясь выбрать из двух историй более правдивую. Но когда они видят третью, четвертую версии произошедшего, которые отличаются от первых, то у них появляется мысль, что все истории были по-разному искажены.

Иммануил Кант утверждал, что наше сознание видит мир с искажением. Потому что на нас надеты своеобразные очки, через которые мы смотрим на мир. И мы всегда воспринимаем этот мир через эти очки, и по-другому мы не умеем. Кант назвал эти очки априорными конструкциями. Он считал, что вначале мы принимаем на веру определенные суждения, ценности, а затем через них живем и смотрим на мир. Для нас важно, что априорные конструкции не позволяют увидеть единичное, уникальное, неповторимое. Кант смирился с этим, считая, что так устроено наше сознание и сделать с этим ничего нельзя.

Его последователь, неокантианец Эдмунд Гуссерль, искал ответ на вопрос, как преодолеть барьер априорных конструкций и тем самым увидеть мир таким, какой он есть. То есть увидеть реальность без искажения, увидеть единичное, уникальное, неповторимое. Находясь в этом поиске, он наметил некоторый путь, который назвал феноменологией. И феноменологические редукции, к которым некоторые коллеги сводят всю феноменологию, были одним из его достижений на этом пути.

После просмотра фильмов, которые мы показываем слушателям, они понимают, что человек, рассказывая историю, может ненамеренно или намеренно ее искажать. Но понимание это только абстрактное, теоретическое. Так как во время работы с клиентом при наблюдателях мы видим, как те же слушатели, находящиеся в роли терапевтов, безоговорочно верят истории, которую рассказывает им клиент. У них не возникает сомнения, что клиент, раскрываясь и рассказывая свою историю, может ее искажать, интерпретировать.

Бывает и другое, когда источником искажения становится сам терапевт, который начинает интерпретировать происходящее, подталкивая клиента в том направлении, которое для терапевта кажется правильным. На это замечательно в своей статье «Смысл текущего момента» обращает внимание Джеймс Бьюдженталь. Таким образом, и в первом, и во втором случаях слушателям не удается увидеть уникальное, единичное, неповторимое в жизни клиента.
До тех пор, пока мы не сомневаемся, что видим мир таким, какой он есть, т.е. уверены в истинности своего восприятия, задумываться о достоверности информации — это не то что непосильная задача для нас, а даже непонятная задача.

Между прочим, человек с таким наивным сознанием, в котором нет сомнения в происходящем вокруг (а сейчас оно преобладает у нас в обществе), делается легкой добычей рекламы, различных внушений, средств массовой информации.

И для нас это особенно актуально — в связи с ситуацией, которая складывается сейчас в России. Важной частью нашей жизни стал интернет, который, с одной стороны, дает доступ к мировым информационным ресурсам, а с другой стороны — это всемирное мусорное ведро, где дезинформации так же много, как и информации, и отличить одно от другого очень сложно.

В современном обществе важно обращать внимание, насколько мы верим всему тому, что нам показывают и рассказывают, насколько легко мы поддаемся внушениям и манипуляциям. В нашем мире становится актуальным кантовское скептическое отношение к идеям, суждениям, представлениям не только других, но и своих.

В нашем обучении нам приходится иметь дело с людьми, которые являются питательной средой этого мира дезинформации. И феноменологический путь, выводящий их сознание из наивного состояния, оказывается прямо противоположенным тенденциям современного развития общества.

Еще раз обращаю Ваше внимание, что путь к феноменологии лежит через становление феноменологического сознания.