Кто на сайте?
Сейчас на сайте находятся:2 гостей на сайте
| Размышления о жизни после прочтения романа В. Дудинцева «Белые одежды» (автор: Векслер Г.) |
 |
 |
 |
| Журнал - Выпуск 40. Июнь 2023 |
|
Векслер Галина Семеновна - врач, 94 года Роман Владимира Дудинцева «Белые одежды» посвящен людям науки, жившим и творившим в сложные, жестокие времена, когда за свои научные убеждения приходилось платить своей жизнью. Удивительное дело — с детства нам рассказывали о Джордано Бруно, который сгорел на костре за свои убеждения, о мрачной средневековой инквизиции, но никакого внимания не обращалось на инквизицию, которая расцвела в наше время у нас под боком. Это роман о тех людях, кто преодолел все испытания, не изменив себе, сохранив душевное здоровье, честь и достоинство. Библейский символ чистоты помыслов и дел человека — белые одежды, в которые его облачали. И Дудинцев облачает ученых, страдающих за свои научные убеждения, в метафорические белые одежды. Ленин был уверен, что люди, живущие в новых социальных условиях, когда нет класса эксплуататоров, изменятся. И он ошибся. Люди остались всё те же, что и сотни лет назад. Вот профсоюзный деятель, спрятавшись, следит за коллегами: не опоздает ли кто из ученых на работу на 5 или 10 минут. Или еще пример, как можно бороться со своим научным соперником: да очень просто — объявить его агентом мирового империализма. Можно, конечно, решить, что Сталин во всем виноват, что он людей такими сделал. Но вот не было никакого Сталина, а достаточно было объявить женщину ведьмой — и твоей соперницы больше нет. А толпе всегда нравилось появление тех, кого обвиняли в колдовстве. И, что интересно, никто из толпы не думал, что на следующий день могут обвинить его или её. Но до суда и расправы дело может не дойти, если довести человека до самоубийства. Или вот впечатляющая картина: у человека старенький сундучок, весь оклеенный газетами 30-х годов с объявлениями: «порываю связь с отцом как кулацким элементом», «рву все отношения с родителями, сеющими религиозный дурман в сознании трудящихся», «меняю фамилию и имя: беру имя Владилен, а фамилию — Октябрьский». Предавали близких, родных, учителей, друзей. Мимикрировали, чтобы спасти себя, иногда — чтобы взлететь, сделать карьеру. В моей семье тоже было такое: когда моего дядю, известного врача, в 1952 г. арестовали, то его младший брат, полковник юстиции, публично, через газету от него отрекся. Это было обычным делом в человеческом обществе. Не обязательно в советском. Мой сын рассказывал о своем китайском друге, профессоре филологии: когда того арестовали в 1966 г. во время так называемой «культурной революции», то его жена, балерина пекинского Большого театра, публично от него отреклась. И сохранила свою престижную работу. И что интересно, когда в XV веке в результате богословских споров сторонники одной концепции захватили и осудили на смерть через сожжение на костре лидера богословов, придерживающихся другой концепции, — Яна Гуса, то, как гласит легенда, нашлась старушка, которая стала подбрасывать в костер дров, на что горящий Гус сказал: «Святая простота». Это было всегда: пользуясь открывающимися возможностями, одни конкурирующие группы разделываются с другими. Они-то понимают, что творят. Но всегда находятся «старушки», которые верят, что перед ними действительно «еретики», действительно «враги народа», и пытаются внести свой вклад в их уничтожение. Интересно, что приносит такое участие в расправах «старушкам»? Они не ведают, что творят? Или им нравится быть рядом с гонителями против гонимых? От времен Древнего Рима и до Нового Времени на казни стекались тысячи людей, даже женщины с грудными детьми. Первый день средневековых карнавалов украшался казнью. Если что-то изменилось, так это то, что это перестало быть массовым зрелищем. Вместо площадей появились газеты и телевизор, а для молодежи — интернет. Но интересно: устрой сегодня расправу на площади, покупали бы люди билеты, чтобы хотя бы через окошко на это поглазеть? Борьба идей в науке всегда была достаточно жаркой. И кто-то проигрывал хотя бы на время, а если к этой борьбе привлекались власть имущие, то проигравший превращался в жертву. И здесь уже речь идет о судьях. Если тот, кто судит, человек с совестью, то он, сознавая ошибку, будет страдать… Если даже и не будет решаться на действия, то в своей душе будет пересматривать свои решения бесконечное число раз. И ведь в культуре есть такой образ — Понтий Пилат, с его «странными действиями». Если я слышала профессора с безграмотной речью, то можно было быть уверенным, что это либо бездарь, овладевший единственным искусством — взбираться по карьерной лестнице, уничтожая соперников, либо притворщик, стесняющийся своей интеллигентности, пытающийся показать, как он близок к простому народу. Это явление, наверное, было бы наиболее удивительным для А.М. Горького, мечтавшего о том, чтобы народ стал интеллигентным, а не наоборот. Люди, попавшие в науку, — всё те же люди. И одни делятся своими идеями со своими коллегами, своими учениками, и счастливы, когда эти идеи получают развитие, когда из них произрастает что-либо стоящее. А другие, обнаруживая чужую идею с еще не оформленным авторским правом, срочно торопятся присвоить эту идею себе, и дальше рьяно ее продвигают, тратя на это силы, энергию, жизнь. Это как в Писании: Иисус предлагает своим ученикам все немногое, что у них есть, разделить на мелкие части и раздать всем, никого не забывая. А простой крестьянский сын, которому мать принесла кусок сала, спрятался под одеяло и ел сало ночью, чтобы ни с кем не делиться. «Белые одежды» — роман о людях, которые готовы защищать истину в науке, даже если это может им стоить свободы, а возможно, и жизни. Этот роман не только о верности науке — он и о нравственном выборе, за которым следуют трагические испытания, о мужестве героя, который остается верным делу своей жизни. Избиение генетиков — это только один из примеров, но было и вопиющее уничтожение Н.И. Вавилова, и репрессии по отношению к замечательным докторам — профессорам Плетневу и Юрину, и к авиаконструкторам Туполеву и Королеву, и к одному из величайших физиков XX века, Льву Ландау. Но именно благодаря ученым, которые продолжали свои исследования, щедро делились своими идеями с учениками, передавали эстафету своих открытий ради развития науки, а не для личной славы, — несмотря ни на что — продолжала и продолжает существовать наша замечательная наука. |