Автор: Эмми ван Дорцен (Великобритания)

Сны — неоценимое подспорье для того, чтобы пролить свет на некоторые вопросы мировоззрения клиента и выявить его первоначальные планы и мотивацию. Обсуждая сны, особенно легко установить, в каких образах клиент представляет себе то, что наиболее значимо для него, с одной стороны, и то, чего он больше всего боится — с другой.

Не так важно, считать ли сны хаотичными продуктами расслабления клеток мозга или прямолинейным выражением актуальных трудностей клиента. Когда человек пересказывает сны, он может определить (что он и делает) свои настоящие заботы и характерный стиль жизни в образах сна. Сон подобен микрокосму, населенному все теми же смыслами и тревогами, что и реальный мир клиента.

Если же клиент не пересказывает снов, то те же принципы, что и при работе со снами, можно точно так же применять при разборе осознанных фантазий и мечты. По сути, этот способ одинаково хорош для рассмотрения любого описанного клиентом переживания, реальных и воображаемых событий, так, как будто на самом деле это был сон. Рассмотрение сложных случаев с применением систематизированного подхода к работе со снами намного облегчает доступ к материалам. Часто говорят, что в некотором смысле жизнь есть всего лишь сон. В жизни, как и во сне, важно суметь точно отследить субъективное отношение, точку зрения и намерения протагониста.

Терапевту будет легче остаться вне путаницы проблем клиента и сохранить способность видеть вещи в перспективе, если он будет напоминать себе о том, что он — наблюдатель. Жизнь клиента можно видеть как сон, в который тот попал; но терапевт остается от этого сна свободным, воспринимая его внутренние противоречия.

Цель работы со сном состоит в том, чтобы содействовать клиенту в работе по извлечению смысла из пересказанного переживания, независимо от того, реальное это переживание или воображаемое. Если переживание представлено как сон, работать с ним легче, потому что действие происходит в особых рамках. В этом случае более вероятно, что клиент сохранит способность быть внимательным к различным элементам, которые кажутся значимыми, и не потеряет при этом своей объективности и способности понимать собственную субъективную позицию.

При этом необходимо иметь в виду, что только клиент должен самостоятельно формулировать смысл сна. Терапевты и консультанты должны воздерживаться от интерпретации значения сновидений. Каждый сон или образ может выражать множественные значения, что можно видеть из групповой работы со сном или рисунком. Да, клиенту может быть чрезвычайно полезно получить новые идеи о возможном смысле сновидения, но зачастую важнее позволить ему более полно изучить собственную позицию, прежде чем он начнет думать о рассмотрении новых вариантов интерпретации.

По мере того как клиент будет продвигаться в понимании собственных стремлений, одни и те же образы могут приобретать в его глазах новое значение. Для клиентов типично начинать серию сессий с рассмотрения одного какого-то сна, а потом возвращаться к нему в ходе терапевтического процесса. Сон, в таком случае, становится похож на нить, ведущую с одного уровня переживания на следующий. С каждым шагом он становится значительней и богаче.

Несомненно, в каждом старом сне можно обнаружить новый смысл, по мере того как идет время и взгляды человека становятся более зрелыми и глубокими. То же можно сказать и о произведениях искусства, которые способны приобретать для человека разные значения в разные моменты его жизни. Книги — тоже очень хороший пример такого процесса реинтерпретации. Многим хорошо знаком удивительный эффект, когда, перечитывая книгу десять лет спустя, обнаруживаешь в ней нюансы, которых раньше не замечал. Все сводится к тому, что люди способны воспринять в образе только тот смысл, которому они открыты в конкретное время. Они не обречены на выражение лишь одной точки зрения, но мало вероятно, что они смогут использовать какие-либо аспекты, которые их позиция пока не охватила.

Терапевт может заметить уместные и подходящие значения сна, но сам клиент может быть не готов к ним. Хотя специалист может испытывать желание подтолкнуть клиента к рассмотрению таких возможных интерпретаций, решительно важно воздерживаться от применения какого-либо давления. Клиент — единственный и окончательный авторитет в вопросах того, каковы его мотивации и как он хочет понимать свою реальность.

Если, к примеру, клиентка рассказывает сон о посадке деревьев и выращивании цветов, она, возможно, хочет видеть в этом значение творческого или интеллектуального созидания, а может быть — просто выражение стремления быть ближе к физической форме существования. Терапевт может заподозрить, что сон имеет более глубокое — значение стремления к деторождению, особенно если у него самого есть дети или намерение завести детей в ближайшем будущем. Очень может быть, что клиентка в конце концов придет к такому пониманию своего сна, но все же для терапевта в высшей степени неприемлемо пытаться навязывать ей свой взгляд. Некоторые клиенты вполне в состоянии отвергнуть объяснения, которые им не подходят, но другие будут время от времени соглашаться и принимать внешние мнения, не переживая их при этом как свои собственные.

Даже если клиентка имеет неподтвержденные стремления к деторождению, понять это будет полезно для нее только тогда, когда она будет готова действовать в соответствии с этими стремлениями. Ей, возможно, будет гораздо полезнее придерживаться собственной интерпретации сна как стремления к творчеству в каком-то другом смысле, так чтобы она могла действовать по своему пониманию и находила конструктивные способы его воплощения.

Собираясь приступить к экзистенциальному исследованию, равно как и отправляясь в путешествие, важно знать общее направление и цель, но нельзя постоянно созерцать дальнюю перспективу. Нужно, скорее, видеть те цели, которые реально достижимы, а не оценивать все время существующее положение вещей на предмет соответствия конечным целям. Это может парализовать вашу готовность действовать. Следовательно, необходимо помнить, что сам клиент покажет, как далеко он готов пойти в данный момент, и его ограничения игнорировать нельзя ни в коем случае.

В тоже время терапевт должен подбадривать клиента к возможно более полному рассмотрению любого произвольно выбранного сна и должен использовать всю мощность этого феномена как индикатора актуальности способа жизни клиента. Для эффективной работы могут пригодиться некоторые простые руководящие принципы.

Во-первых, сообщение, заключенное во сне, можно выявить, упрощая сложный пересказ сна и сводя его суть в одно предложение. В первую очередь, эта работа потребует, чтобы клиент, обращая внимание на свою роль во сне, выразил в нескольких словах субъективный смысл, заключенный в его сновидении. Это само по себе часто проливает новый свет на значение сна, выражая основную позицию клиента в рамках ситуации сновидения. Немедленно станет ясно, к примеру, активен клиент или пассивен, руководит он ситуацией или подавлен ею. При этом более важно сделать акцент на том, к чему клиент стремится, а не на том, что сейчас мешает ему достичь цели.

Бренда, клиентка из Северной Америки, видела во сне, как она бежит по колено в снегу, а за ней гонятся волки. В ее первом рассказе об этом не было никакого упоминания цели; из него нельзя было уяснить, куда она бежит и как изначально оказалась в такой жуткой ситуации. Сон был полон точных деталей, захватывающих или пугающих неожиданных поворотов сюжета, которые отвлекали внимание от напрашивающегося вопроса о том, какова была первоначальная цель путешествия сквозь снега.

Как только Бренду спросили, куда она шла во сне, она осознала, что все время на заднем плане сознания она понимала нелепость той опасности, которой она себя подвергала. Она абсолютно ясно понимала, что бежала в бакалейную лавку купить пачку сигарет и что если бы не это глупое курение, она была бы в полной безопасности, поскольку волки появились только после того, как она отправилась за сигаретами.

Так вышло, что Бренда бросила курить за несколько лет до того, как ей приснился этот сон, и хотя она привыкла к спокойной, хорошо организованной жизни, она все же как-то цеплялась за те дни в своей жизни, когда она была свободна и курила. Когда она обдумала сон, стало очевидно, что курение для нее было символом ее авантюризма. То, что она в столкновениях с природой подвергала себя ненужному риску (к примеру, снег и волки во сне), представляло собой проблему, которая в данный момент не была частью ее жизни, но была таковой раньше вследствие ее зависимости от сигарет.

Риск сердечных заболеваний, рака легких не только не способствовал тому, чтоб она захотела бросить курить, но реально был скрытым соблазном, отказаться от которого было трудно. Она воспринимала курение как игру с огнем, и это было очень интересно.

Теперь огня в ее жизни почти не осталось, и казалось естественным, что проблемами, встретившимися во сне, были зимняя стужа и дикие звери, которые должны были бояться огня. Значение сна включало также былые проблемы — сигареты и игру с огнем. Все это определенно подвергало ее жизнь конкретному риску. Было похоже на то, что ее исходным стремлением было внести больше жизни в свое существование, пусть даже это грозило ей нешуточными опасностями.

Она резюмировала свой сон следующим образом: «В поиске излишнего, но при этом существенно важного удовольствия от огня я смело борюсь с почти смертельными вызовами природы, до тех пор пока культура не приходит мне на помощь, но она же меня в этом процессе и побеждает». Последнее относится к заключительной части сна, в которой появляется снегоуборочная машина, полная людей, книг и изваяний, разогнавшая волков. Приблизившись к Бренде, чтобы спасти, машина сбивает ее, и та теряет сознание. Проснувшись, Бренда была уверена, что она в результате несчастного случая попала в больницу.

Ясно, что сон считается метафорой актуальной экзистенциальной позиции клиента и что попытка вместить резюме в одно предложение призвана заострить метафору на ее особенно важных образах и действиях. Таким образом проясняются стремления и основные мотивации клиента, а также его высшая забота и основной страх. Итак, первая часть нашей работы направлена на концентрацию и упрощение; вторую ее часть мы посвятим расширению и исследованию различных элементов сна.

* * *

Теперь, когда для Бренды стало совершенно очевидным, что этот сон выражал ее стремление внести в жизнь элемент вызова, было необходимо более детально изучить то, как конкретно она этот вызов воспринимала. Было очевидно, что ее высшая забота представляла собой либо неоправданно сильное стремление добраться до места назначения, либо потерять сознание от удара и провалить свои поиски. Было необходимо поработать эту основную идею и проверить, насколько она применима к повседневной жизни Бренды. Такое расширение наиболее эффективно может быть произведено путем систематической проверки четырех уровней переживания, как показано в работе со сном. Во сне Бренды этот процесс выявил следующие стороны.

В рамках физического измерения игра с огнем уже была выявлена как основное стремление Бренды: курение в этом смысле представляло собой ощущение тела как своей собственности. Вдыхая дым, она как бы дышала огнем, чувствуя себя сверх-живучей; выдыхая его, она, казалось, видела, как выпускает изо рта энергию своего тела. Постоянное ношение с собой пачки сигарет и зажигалки, каждый день, каждую минуту, давало ей раньше чувство гармонии с первоосновами земного существования. Это было похоже на владение секретной энергией или каким-то магическим ритуалом. Когда она курила, она распоряжалась физическим миром, она была хозяином своей судьбы. Понимание того, что курение физически навлекает на нее опасность, делало все это лишь более захватывающим. Потенциальная угроза смерти от курения подтверждала его силу и важность. Бренда, когда курила, явственней ощущала ответственность за собственную судьбу.

В том своем сне Бренда так и не смогла добраться до магазина, чтобы купить сигарет; точно так же в реальности она не получала больше удовольствия от игры с огнем. Обдумывая этот сон, Бренда пришла к открытию: она переживала свой отказ от курения как личный провал, а не личное достижение. Курение, реальная игра с жизнью и смертью, символизировало способность распоряжаться физической стороной своего существования, и в этом аспекте она ничем не могла его заменить. Курить она бросила больше по профессиональным причинам, но в глубине души чувствовала, что это было скорее трусостью, чем храбростью.

Эта сторона вопроса во сне была представлена снегоуборочной машиной, которая ассоциировалась у Бренды с культурой и выражала ее отношение к социальному измерению. Бренда воспринимала других людей как безжалостные, неудержимые машины. При наличии красоты (статуи, картины) и знаний, выраженных в форме книг, в конечном счете, культура может прийти ей на помощь только таким нечеловеческим образом, что не только распугает волков, но в конце концов раздавит и ее.

На этом уровне сон Бренды выражал ее осознание своего отказа от стремления владеть собственным миром. Ради безопасности, полученной за счет приходящих извне культурных ценностей, она отказалась от независимости мышления, позволила сбить себя и потеряла сознание.

Эта независимость мышления была первым прямым упоминанием об измерении личного мира. Во сне этому измерению было уделено совсем немного внимания. Бренда говорила об осознании ужаса, когда столкнулась с волками, и о чувстве нетерпения, когда приедет снегоочиститель. Ни одно из этих чувств не давало ей достаточных возможностей, чтобы прояснить смысл ее отношения к себе, поскольку они были прямо и непосредственно направлены на материальные проблемы. Единственный момент, когда начинает проступать личный мир — момент окончания сна, когда она осознает, что ее сбило, и замыкается в себе, предполагая проснуться в больнице. Интересно, что одновременно это означало конец сна.

Бренда осознала, что ее настоящая жизнь — точно такая же: нет места для личной жизни, нет времени на себя, только если заболеть. В действительности она недавно несколько дней пролежала в больнице и воспринимала это как начало пути к себе. Она принялась размышлять, может ли построение более прочного личного мира избавить ее от ощущения пустоты жизни. Для нее стало очевидным, что, только уделяя больше пространства и времени своему личному миру, она сможет хоть когда-нибудь разгадать тайну своей тяги к курению. К этому времени связанные с курением аспекты природного мира казались достаточно ясными. При этом она понимала, что игра с огнем, путешествие в магазин за пачкой сигарет — даже под угрозой сильной опасности — имели и более глубокое значение. Ей нужно было познакомиться со своим внутренним миром, прежде чем она сможет понять значение своих стремлений, а также осознать всю силу своей мотивации относительно того, что для нее действительно значимо в смысле духовном.

На тот момент она просто решила, что лучше будет расширять свой кругозор в плане личного измерения, чем полностью подчиниться пристрастиям физического мира, будучи в то же время во власти влияния социального мира. Она действовала в соответствии с этим пониманием и начала резервировать время для себя, притом что раньше в ее жизни превалировала работа и социальные обязательства.

В первое время Бренде было слишком трудно просто сидеть без дела. Искушение снова начать курить в это время было особенно жестоким. Сначала она поддалась ему, но в то же время начала изучать новые способы привлечения огня в свою жизнь. Особенно ее беспокоила унылость бытия. Она в самом деле чувствовала, будто бредет по холодному снегу. Также она размышляла, почему другие люди кажутся такими страшными (как волки) или настолько не замечающими ее уязвимость (врезающимися в нее, как снегоуборочная машина) и почему она кажется неспособной впустить других людей в свой личный мир.

Сон был для нее постоянной контрольной точкой, и многие события повседневной жизни продолжали иллюстрировать разные стороны сна. В конце концов, она пришла к заключению, что хочет завести с окружающими ее людьми контакты нового типа. Вместо чисто профессиональных и безличных социальных отношений ей хотелось душевной теплоты к другому существу. После того, как она попыталась добиться этого от нескольких людей из своего ближайшего окружения, а получила только физическое реагирование, она решила выбрать другой подход.

Идею этого нового подхода она позаимствовала в другом сне, который был почти таким же, как первоначальный, только в нем были еще какие-то одинокие путники в снегу. Этот сон дал ей понимание того, что она должна как-то отыскать тех одиноких, изолированных людей, бегущих от волков, вместо того, чтобы самой выть с волками или ехать на снегоочистителе, который врезается в предметы. Дело в том, что в этом втором сне внезапно обнаружилось, что сама она находится на снегоочистителе, превратившемся теперь в кувалду, которая, уничтожая волков, убивала и людей, бегущих по снегу. Проснувшись, она почувствовала сильную вину. Вина возникла от осознания того, что она пыталась избавиться от первоначального положения бегущей сквозь снег, присоединившись к общественной безопасной, но и безжалостной группе. Вина напомнила ей о ее стремлении значить для людей больше, чем она, казалось, могла на тот момент.

Она решила, что должна стать более заботливой по отношению к другим, и совершенно неожиданно присоединилась в качестве помощника к группе самаритян. Неудивительно, что это совершенно новое дополнение к ее образу жизни сильно на нее повлияло. Хотя изначально она рассматривала этот новый вызов лишь как способ выйти к другим из своей социальной изоляции, вскоре он превратился в нечто гораздо большее.

Бренда обнаружила, что расширяет подход к отношениям с другими, а также наращивает объемы личной жизни. Больше того, она начала чувствовать, что впервые за многие годы в ее жизни появилось что-то, ради чего стоит жить. Позабытое раньше духовное измерение было, наконец, присоединено. Теперь она могла понять, как можно жить ради чего-то, что обогатит не только ее жизнь, но также и жизни других людей. Это стало источником энергии и энтузиазма, понимаемый ею как внутренний костер. Этот костер будет давать то тепло и значимость, которые раньше она черпала в курении.

Как только Бренда поняла все это, ей приснился третий сон на снежную тему. Теперь она увидела себя идущей или бредущей по толстому слою снега к каким-то людям, живущим в маленьких палатках. Они казались очень уязвимыми, и это вызывало беспокойство Бренды. Она хотела крикнуть, что идет к ним на помощь, но когда попробовала сделать это, ее голос оказался волчьим. Она обернулась и увидела стаю волков, пугающе приближающихся, так что она побежала к палаткам и упала, обессилев, возле большого костра. Когда она захотела предупредить людей в палатках о приближении волков, она вспомнила, как звучит ее голос, и затихла в страхе, что они оттолкнут или убьют ее. В отчаянии она заплакала — и к своему изумлению увидела, как ее слезы падают на снег капельками огня, растапливают снег и разжигают маленькие костры. Проснулась она с чувством твердой уверенности и радости.

Первым шагом, как обычно, было резюме сна в одном предложении, чтобы попытаться ухватить основной смысл с точки зрения ее образа бытия в мире, ее изначального стремления и высшей заботы. Бренда резюмировала: «Я хотела спасти людей, нуждающихся в помощи в трудной ситуации, с которой я, казалось, легко справлялась, но закончилось тем, что вместо этого они спасли меня». В ходе подробного изучения частностей сна раскрылись различные измерения ее переживания. Бренда особо четко отметила, что определенно чувствовала себя в силах справиться суровыми природными условиями. Снег нисколько не пугал ее, как и в двух предыдущих снах, и она чувствовала себя совершенно комфортно, двигаясь по холоду и снегу, пока проблема была только в физическом неудобстве. Это соответствовало ее повседневной позиции, в которой она была склонна обходиться минимумом удобств. Действительно, она обычно не обращала внимания на свое здоровье, как на проблему безусловно второстепенную, чрезмерно много курила или игнорировала симптомы физического нездоровья и потому оказывалась в больнице. Теперь Бренда осознала, что ее способность терпеть боль и не бояться дискомфорта была одним из ее главных достоинств. В этом плане она чувствовала себя уже почти героиней и черпала уверенность в своей выносливости. Она поняла, что одной из причин, почему ее внимание привлекли самаритяне, было их название, напоминавшее о библейской истории. Ей нравилась идея уподобиться доброму самаритянину и отдать часть своего благосостояния для того, чтобы улучшить положение другого, более уязвимого человека. Сражение со стихией делало ее сильной, как раньше курение.

Однако, как показывал сон, базовую способность быть уверенной подрывало приближение волчьей стаи. Бренда никогда не сомневалась, что волками были люди. В первом сновидении общественная сторона ее отношений с миром была представлена большей частью негативно, в виде угрозы, исходящей от волчьей стаи и снегоочистителя. Во втором сновидении возник дополнительный элемент в виде других людей, которые выглядели такими же нуждающимися и напуганными, как и она сама. В третьем сновидении стало ясно, что эти люди, которые, как она решила сначала, нуждались в ее помощи, оказывается, потенциально могли испугаться самой Бренды (когда ее голос стал похож на волчий). Так что в ее общественном измерении произошла важная перемена. Выяснилось не только то, что есть, наверное, люди, которые обеспечены хуже, чем она, но также, что они могут ее бояться — как она боится тех, кто сильнее ее.

Второе, что она поняла: хотя она сначала и думала, что те люди, возможно, нуждаются в ее помощи, именно они вместо этого оказались ее спасителями. Конечно, их преимущество объяснялось наличием доступа к огню. Как только Бренда осознала, что здесь есть огонь, ее неуклонно тянуло к нему, и в конце концов она чуть не прыгнула в огонь, отчаявшись самостоятельно спастись от рыскавших волков. В этот момент ей казалось, что все пропало. Она не в состоянии была позаботиться о себе — настолько она была напугана другими людьми. Она не могла помочь тем, кому хотела помочь — они могли бы испугаться ее. Также она обнаружила, что у них есть долгожданный огонь, в котором она нуждалась, но она пока не принадлежала к их группе. В тот момент, когда она все это осознала, она отбросила свои обычные манеры стоика и разрыдалась. И только тогда она обнаружила, что именно ее слезы начали растапливать и снег, и ее уединение. Она разгадала тайну огня; она обнаружила источник огня в самой себе. Это открытие дало ей чувство причастности к этой группе людей, живущих в палатках; она нашла себе временное жилище. Отыскав в себе уязвимость и слезы, она обнаружила и внутренний огонь, с которым могла теперь присоединиться к другим людям.

Несомненно, этот сон впервые выразил некоторую надежду на благополучие в социальном измерении. Волки не представляли больше серьезной опасности; она стала членом группы, у нее появился дом (хотя и временный), самое главное — она владела теперь секретом огня, который отразит любое нападение диких животных.

Этот сон также свидетельствовал об определенном прогрессе в рамках ее личного мира. Во-первых, в нем было намного больше упоминаний о личных мыслях и эмоциях. Была сила субъективного переживания, которая отсутствовала в предыдущих сновидениях. Миниатюрным изображением этих эмоций было, конечно, переживание настоящего эмоционального выплеска в виде слез, который привел к открытию личного могущества в виде огня. Открытие собственного доступа к внутреннему огню, когда его не нужно было брать взаймы у сигарет или у других людей, и дало ей почувствовать такую радость при пробуждении. Теперь она могла влиять на свое природное окружение, растапливать суровые снега обстоятельств — и быть в тепле. Также она могла перестать бояться других, кто прежде мог подавлять ее. Другими словами, сила в личной сфере увеличила ее самостоятельность в физическом и социальном плане.

Бренда была в состоянии придерживаться этих идей и строить на их основе реальную жизнь. Хотя сновидение было лишь проблеском новой надежды, своей верой и действиями она воплотила его образы в реальность. Итак, она перестала считать, как принято в традиции самаритян, что ее жизнь есть некая миссия во спасение других, и стала смотреть на нее как на путешествие к другим для собственного развития и роста. Раскаяние в прошлом высокомерии помогло ей найти нескольких друзей среди сотрудников, которые стали ценить ее как человека, способного быть скромным и великодушным. Это переживание было совершенно новым для Бренды, сопоставимым с радостью от завершения сна.

Хотя третий сон был рассмотрен гораздо более детально, чем первые два, в нем все же было очень мало связанного с идеальным измерением. Просто Бренда была не очень уверена в себе на этом уровне. Прежние попытки отыскать идеальное значение ее сна привели к убеждению, что она больше всего хочет помогать нуждающимся. Позднее выяснилось, что основанием тому служил недостаток признания собственных нужд и ранимости. Это указывало на то, что Бренде нужно было еще решить некоторые вопросы, прежде чем она будет готова отыскать непосредственную цель своей жизни. Конечно, на тот момент достаточной проблемой было хотя бы разобраться в личном мире, укрепить физические и социальные отношения. На тот момент ее идеалом было просто удержать этот внутренний огонь, оставаясь в тепле и безопасности, что было особенно важно в плане развивающейся дружбы, которую она строила.

Главным, что побуждало ее к действию, была возможность обрести какую-то новую силу в своих социальных отношениях, заменив ею ощущение того, что она находится во власти других. Во-вторых, мотивация содержалась также в обнаруженной ею способности влиять на внешнюю ситуацию, принимая на себя инициативу и давая себе свободу там, где раньше было возможно только преодоление. Постепенно на первый план вышла ее только что найденная мотивация, которая состояла в том, чтобы обрести смысл внутренней реальности и полноту своего личного мира в мыслях и чувствах, а также во все возрастающей близости с дорогими ей людьми.

Этим ценностям и стремлениям соответствовали два предмета высшей заботы: утрата контроля над социальным статусом и возврат к существованию в изоляции, в положении изгоя, существованию, которое сводилось к исполнению роли социального ширпотреба. Вслед за этим пришло увеличивающееся с ростом благополучия беспокойство по поводу возможной болезни или слабости. Было интересно отметить, что раньше она цеплялась за нижнюю часть эмоционального спектра материального мира, навлекая болезнь и прячась в своей способности с ней справляться в качестве альтернативы здоровью.

То же касалось ее личного мира. До тех пор пока она воздерживалась от осознания своего внутреннего мира, она почти не боялась хоть что-то потерять. Как только она стала развивать в себе стремление к более глубокой духовности и увеличению близких отношений с другими людьми, она осознала собственное смятение и ранимость. Конечно, позже это осознание и способность донести эти мысли до самой себя и до близких стали для нее силой, помогающей достичь большей близости с собой и с другими.

Как это часто бывает, Бренде пришлось сделать шаг и оказаться в водовороте событий, прежде чем она начала пожинать плоды от той растущей и самовосстанавливающейся силы мотивации, которая теперь двигала ею. Сновидения имели своей задачей продуцировать образы, по которым ей легко было ориентироваться. Придерживаясь нескольких простых картинок, выражающих ее ситуацию и положение, она смогла решить, в каком направлении ей лучше всего двигаться.

Развивая эти образы и позволяя сновидениям становиться картой, по которой можно ориентироваться, обретая новые идеи, она получила надежду на ясность и поступательное движение вперед — то, что ускользало от нее, когда она пыталась разобраться в положении дел, анализируя актуальную ситуацию. Сновидения рассматривались даже не как выражение реальной ситуации, а как иллюстрация специфического подхода Бренды к жизни. Таким образом, она обретала контроль над всей полнотой и многообразием своего жизненного опыта. Анализируя свое отношение к миру, выраженное в образах сновидения, она получила возможность разглядеть то, что прежде упускала из виду, и отметить то, что, очевидно, можно было изменить к лучшему.

Концентрация на позитивном, с точки зрения сна, потенциале подталкивала ее к тому, чтобы рассматривать вещи под другим, более конструктивным углом. Так, Бренда сама получила возможность продуцировать свои собственные конструктивные образы и превращать эти образы в самоисполняющееся пророчество, что позволяло ей продвигаться вперед естественным образом, следуя логике вещей.

Такая работа со сновидениями позволяет людям осознать, какие из их образов и фантазий по поводу мира сдерживают их на пути вперед, после чего они могут либо стереть их, либо дополнить другими, более подходящими.

Если человек не стремится использовать сновидения и воображение творчески, его мир формируется вокруг тех банальных образов, которые он впитывает из внешнего мира. Воскрешение образов, которые возвращают в нашу жизнь огонь, страсть и надежду, становится, таким образом, критически важным шагом на пути к тому, чтобы сделать нашу жизнь более полной. Конструирование снов как схемы реальности есть начало жизни, дающей чувство удовлетворения. Установление связей с окружающим миром и другими людьми будет гораздо более осмысленным, если делать это, находясь в центре своей внутренней силы, который мы таким образом создаем.